Раскаянье

Мне бы крылья, как птице, и я бы взлетела
над миром,
Полетела туда, где остался шагов наших след.
Где тоскуем порой, поклоняясь отцовским могилам,
На заросшем холме, оставляя увядший букет.
Покосились кресты и травой зарастают погосты,
Где-то там, моё место у тонкой, заросшей межи...
Я учусь всё прощать, хоть и знаю, что это непросто,
Но принять не могу бесконечной, чудовищной лжи.
За свои и чужие грехи бьём земные поклоны.
В покаяние ликам святых зажигаем свечу.
А потом продаём на базарах святые иконы.
Все привыкли давно, только больше так жить не хочу.

Первый дождь

Первый дождь над городом. Дождь...
Вряд-ли ты сегодня уснешь.
В ржавых трубах льётся вода,
Грязный снег исчез без следа.

Дробью капель по мостовой,
Льет холодный дождь проливной.
В тонких льдинках лужах - зеркал,
Виден зимней стужи оскал.
После снежной, лютой зимы
Вдруг случайно встретились мы.
Закружил нас ветреный март,
Дождь даёт весне новый старт.

Дождь холодный, вестник весны.
Город спи, ему снятся сны.
За окном весна. Снова март.
Это дождь во всем виноват.

Он коснулся ласково щёк,
Плащ насквозь от ливня промок.
Мокрый зонт, а нам ни по чем,
Под холодным, первым дождём.

Мелания Тимофеева

 ***

Мы так взрослеем: грезим и ревем,
Оставив дом, спешим за чудесами,
И одного единственного ждем,
Прекрасного, придуманного нами.
Читаем гороскопы, верим снам,
Но день придет, и нам (какая жалость!)
Придется посмотреть по сторонам,
И взять вслепую, что кому досталось.
И пусть любовь, как говорится, зла –
Поверить, что его-то и любили,
А в кухне, в уголке, стоит метла –
Для подстраховки от потери крыльев

***

Четыре дня в Карелии вдвоем.
Как хорошо, и – бесконечно мало!
Озерной влагой воздух напоен,
Лес хвойной гривой в каменистых скалах,
И лоб скалы задумчиво высок,
Сама земля на валуны расколота,
Лишь редкий мох, да едкий очиток,
Как лужицы расплавленного золота.
Пожить бы здесь, без горя и тоски,
Не вскакивая утром на работу.
Бродить по лесу, складывать стихи,
Любить тебя, и плакать отчего-то…

Ольга Воробьёва-Бахревская

Родина Васнецова

И не шатко, и не валко
Не быстра, но глубока
Шевелится речка Вятка,
Старорусская река.

Между елок черно-синих,
В мху зеленом путь торя,
Мимо мальчика-разини
Едут три богатыря.

Не погнута, не помята
Под копытами трава,
Только пахнет, пахнет мята,
И взъерошена лохмато
Бора синего глава.

И мальчишке не обидно,
Что не полон туесок,
Он за ягодой для вида
В лес приходит на часок.

Он глядит с холмов на дали –
Здесь и вихрь замрет верстой
От неведомой печали
Перед вечной красотой.

***

Мороз грозит бронёю наста,
И солнце за вихры дерёт,
Клубами иней – всё напрасно,
Напрасно лопается лёд.
Напрасно коченеют птицы,
Вот дерево разорвало!..
Я вижу, как оно струится,
По веточкам берёз тепло –
Намёк сиреневый, и только.
Но ледяная капля тонко
Вдруг разбивается о льды,
И пробуждаются цветы.
Под снегом, даже под землёю,
Но только нет цветам покоя,
Растут, хоть мир ещё в снегу.
А сам-то я цветов умнее?
Тут переждать бы…
Не умею,
И научиться не могу.

Владислав Бахревский

Ногинск живет во мне...

Ногинск живёт во мне церквушкою-девчонкой,
Чей перезвон окрест пронзает облака,
Осенним золотом осыпанной Волхонкой,
Где на запястье детском дедова рука,
И на Рогожской домом маленьким у сквера,
Где пахли сени свежим хлебом и добром,
И жили сызмальства Любовь, Надежда, Вера,
Встречая праздники, и горе всем двором...
Исчезли дом и двор, отжив свой  век короткий,
Где я за курами носился босиком...
Но живы в памяти Баб-Аня с Галкой-теткой
И образ деда за сапожным верстаком,
Весна, на Клязьме ледоход и мост с «быками»,
Тот вкус воды в колонке с рычагом тугим...
Ногинск во мне цветёт посадскими платками,
Он для меня за столько лет не стал другим.
Всё тот же вижу я шмелём гудящий рынок,
Трамвай в Истомкино спешащий без меня,
И беспорточных пацанов в желтках кувшинок...
Где тот, плывущий «по-собачьи» - это я...

В деревне умирает старый дом

Где запах трав, где ивы над прудом,
А у порога две собачьи миски,
В деревне умирает старый дом,
Как будто умирает кто-то близкий...
Ему всю плешь проел осенний дождь,
А под стрехой узор паучий соткан...
И ничего печальней не найдёшь,
Чем взгляд его подслеповатых окон...
На дом с тоской и жалостью глядят,
В сугроб воткнув озябшие колени,
Сколоченные пару лет назад
Из чурбаков и палочек олени...
Давно сверчок за печкою молчит,
Болят жучком поточенные лаги...
Лишь вздохи дома слышатся в ночи,
Да всхлипы домового-бедолаги...
В деревне умирает старый дом...

Борис Прахов

Сны и злые игры - сродни страхам…

Сны и злые игры - сродни стихам,
В них живёшь назад или не живёшь.
Откровенье ангела пастухам,
На поверку - наглая, злая ложь.
Для чего?
Да просто.
Поскольку мог.
Люди верят в глупости испокон.
Что на это скажет смешливый Бог?
Он играет с Дьяволом в бадминтон.
Счёт, пока что равный: один-один,
Дьявол поддаётся, к чему траблы.
Коль в ладу и благости господин,
То и подчинённые веселы.
У него для каждого - свой черёд,
Многие, для веса, идут гуртом.
Смерть играет блиц и всегда ведёт,
А оракул – вечно с набитым ртом.
Вспомнить бы, что мне говорил отец:
О друзьях, о смысле, о пустяках…
Да найти дорогу, где есть конец,
А не перепутье на облаках.

Слезы высохнут - время лечит…

Слёзы высохнут – время лечит,
Боль стирая, как губка грязь.
Догорят и погаснут свечи,
Фитилями во тьме дымясь.

И уже никогда не будет
Так, как было ещё вчера.
Словно свечи сгорели судьбы
В жарком чреве беды костра.

Смерть проверит «контроль» в билете
И твои подытожит дни.
Плачьте люди, ведь слёзы эти
То, что делает нас людьми...

Вячеслав Кузьмин

***

И безоружных,  и невинных,
Как инвалидов и детей…
Вся жизнь теперь наполовину
Из безнаказанных смертей.
Где  будут помниться и длиться
Афиш и кресел четкий ряд.
И автоматы в спины, лица
В шагах от выхода…  назад!…
И только видимость спасенья:
Клетушка мира - туалет...
Угарный газ сужает стены.
Дыханья нет.

Направо жизнь, а то, что слева:
Неокольцованный погост.
Но будет жизнь, что одолеет
Любую смерть, любой донос.
И только так: ты есть и будешь,
Какой бы ни случался год,-
Мой - непременно! - самый лучший
В Россию верящий народ!

***

Мы слишком мало знаем…  Без вреда
Чтоб говорить настойчиво и долго,
Что есть поэт  – чья мысль всегда крамольна,
А вот стихи бывают не всегда.
 Что есть поэт?  - Связующая нить
Небесных благ в реальности суровой.
Свобода только с богом говорить,
Приняв благословленное им слово.

Он – тот магнит, что тянет за собой,
Как бурлаки на репинской картине,
Весь род людской: срывая голос, имя,-
Натужится... а строчки - ни одной.
 
И никому неведомый финал.
И не понять, так много или мало,
Нам строчек тех, чтоб мир не увядал...
Стремясь к своим извечным идеалам.

Нина Баландина

Мой космос

Мой космос мал. В нём дремлет время,
Вздыхает пёс, мурлычет кот,
В нём печь жуёт свои поленья
Который год.
 
В нём зыбкий свет настольной лампы
Пугливо жмётся к зеркалам,
И тишина на мягких лапах
Ночами бродит по углам.
 
В нём замирают кривотолки
И отползают, как отлив,
Здесь строй томов на книжной полке
По-философски молчалив.
 
От драм сердечных, от мигрени
Закрыт мой космос на засов.
Над ним четвёртым измереньем
Встаёт созвездье Гончих Псов.
 
Здесь, на блаженство обрекая,
Живёт дыхание твоё.
Здесь бытие перетекает
Песком в обычное бытьё.

Монолог Гамлета

Туман и грусть сгущаются – к зиме.
Черней зрачка проблем бездонный омут…
Горацио, и в свете, и во тьме
Есть многое, что объяснить не могут

Ни мудрецы, ни даже чудаки
С их склонностью вскрывать стекляшкой вены.
Скорбят монахи, шутят остряки,
Но суть вещей при этом неизменна.

Но суть вещей такая, что порой
Желаю в море сброситься с откоса…
Горацио, не сумрачный герой –
Пройдёт однажды по Земле философ,

Постичь достойный Вечное Ничто,
Природу Всемогущего Начала.
Его слова, увитые мечтой,
Наполнят мир светло и величаво.

Изгоним же тоски слепую муть
Из наших душ напитком веселящим!
Горацио, ты понял что-нибудь?
Из всех людей ты самый настоящий!

Василий Романенков
Член СП России

Редактор рубрики – Сергей Берсенев

Возраст: 12+